загвоздка тут есть — инспектор наш уехал. Оформит потом. И вот еще что — придешь сюда в следующий вторник. Там вроде бы еще кого оформлять будут, а уж потом — я вас отправлю с кем-нибудь на то здание. Всех сразу.

И пошел, бурча о том, что весь этот бардак, да клуб этот — ему надоели хуже горькой редьки.

«С одной стороны — хорошо. К тому времени уже и ксивы уже будут готовы. С другой — хотелось бы, чтобы этот неопределенный период закончился побыстрее!».

Времени было «вагон», и Иван решил прогуляться, посмотреть, где эти Бугры, да будущий клуб — чтобы иметь представление.

«Ну да, прав был Тимофеевич — на кой черт брать себе объект, который расположен километра за три от основной территории?!».

Пару раз спросив дорогу до Бугров у встреченных людей, он добрался наконец до деревни. Благо погодка стояла чудесная, и прохладное утро, сменилось тем же утром, но уже с пригревающим солнышком.

Иван сегодня оделся в старую одежду — на работу же шел устраиваться! И поэтому, по пути, ему пришлось дважды перематывать портянки — все что-то мешалось или съезжало туда, куда съезжать не нужно!

«Забыл совсем как правильно портянки мотать! А там, с самого начала, на берегу — нормально так замотал, ничего не сбивалось. Ладно… научусь, руку набью, как говорится!».

«Ну что сказать… Объект действительно стоит чуть наособицу от деревни — метров сто до околицы, чуть больше!».

К самому зданию он подходить не стал, прошел мимо — вроде как в деревню. Но сел под забор у первого же дома и закурил.

Будущий клуб представлял из себя немаленькое здание. Одноэтажное, оно состояло из кирпичной, оштукатуренной и побеленной центральной части. Если навскидку — так метров двенадцать-пятнадцать длина стороны. Эта часть, похоже, квадратом будет. Над ней, имелся мезонин, или как его правильно назвать — второй этаж, который только над частью здания — в данном случае, центральной. Два крыла здания были бревенчатыми, уже изрядно серыми от времени.

«Ага… а клуб-то выйдет немаленьким! Это не изба-читальня какая-нибудь!».

Вокруг здания отсутствовал хоть какой-то забор — так и стоит «во чистом поле!».

«М-д-я-я… тут работы, даже на взгляд — месяцев на пять! И окна кое-где выбиты, и вон — стена чуть темнее, а, значит, крыша протекает. Про штукатурку и побелку центральной части — вообще молчу. Я почему и понял-то, что здание кирпичное? Вон пятнами все это по отваливалось! Тут тебе, Ваня, не сторожем истопником работать, а разнорабочим, грузчиком, да строителем — как раз до осени! И если так его восстанавливать, как сейчас идет — так и на пару лет растянуть можно!».

В настоящий момент только пара мужиков что-то ковырялась на крыше.

«Кровлю чинят, выходит! А нет — вон и третий мужичок появился. Ну что сказать — ударные темпы! Если директор Лесобиржи будет так организовывать работы, то у райкома у нему вопросов будет еще больше! Ладно… нашли, посмотрели на место будущей работы, надо возвращаться!».

За неделю, борясь со скукой, Иван переделал, пожалуй, всю работу в доме, и во дворе Петровны. Ту — которую она ему поручила. Бабка была очевидно довольна, потому как, и отношение ее к нему явно улучшилось.

Она уже и по вечерам могла с ним поболтать о том, о сем.

— Мы же сюда в восемнадцатом приехали, я, муж мой, да сыновья. Младший-то вообще маленький был, да и среднему — только шесть лет исполнилось. А старшему — Мите только десять было. Да времечко-то было — ой и лихое! Страх, что творилось — и в городах, и по дороге. Муж мой — тот был мастером на «чугунке». Вот и средний сын в него пошел, тоже — путейский.

— Да здесь осели, пришлось — сыновья разболелись. Помыкались мы, победовали! И тиф-то тут, и голодуха, и не горазды всякие! Митя вот у нас помер… Простыл… да и сгорел в неделю…

— Какие-никакие деньги у нас были — вот дом этот купили. Потом уж, как война кончилась, муж в депо устроился. Опять же — мастером. Справно жить стали, ничего не скажу. Только вот муж болеть стал, да в тридцать первом году и помер.

— Слава Богу — средний сын был уже взрослый, работать стал, семью содержать. Так и младший вырос. Сейчас — и разъехались…

А вот про Савоську, да его связи с ее мужем — ни словом не обмолвилась.

«Вот даже предположить не могу — что их связывало раньше! Получается, что никаких ей не шестьдесят лет… Лет пятьдесят от силы, не больше. Потрепала ее судьба, что и говорить. А пенсию ей, тогда — как назначили? Все-таки, больше ей — пятьдесят пять вроде должно быть, или здесь снова все не так, как у нас было?».

Во время очередного визита Вера дополнила рассказ Петровны:

— Я малая совсем была, когда они здесь поселились, толком и не помню этого. Сам-то — справный такой дядька был. Серьезный, да строгий. Все в визитке путейской ходил и в фуражке. А Петровна, та — как мыла кусок, со всеми перезнакомилась, ко всем влезла. Хитрая она! Нет… Так-то жили нормально, по-соседски. Но — они как-то… зажиточнее. Вроде и денег у них особых не было, но — получше они жили. Потом дядька Ефрем помер. А через два года — и мамка моя умерла. Мне ж всего семнадцать лет было… Дура-дурой! А Василий их… ну — Петровны, получается средний сын — и ну ко мне подкатывать, ну — обхаживать! Вот я дура и клюнула! А Петровне-то — зачем такая сноха сдалась? Сам же видел — их дом, и наша избушка развалюшка! И — ни денег у меня нет, ни родни какой… Сама тянулась, тянулась, чтобы лишнюю копейку заработать! Ага… а как у меня живот показался — ух! Петровна такие скандалы, такие склоки стала заводить! Что ты!

— Вот так и развела нас с Васькой. Правда, вот — с Андреем свела, сосватала. Надо же куда-то чуть ли не сноху пристроить, чтобы люди языками не болтали! Он же… Андрей-то у меня, издалека. Тоже никого рядом нет. Приехал — на заработки из своей деревни, да так и остался, со мной…

«Блин… Санта-Барбара какая-то! Чего только в жизни не бывает!»

В очередную пятницу, в назначенное время, Иван вновь сидел на веранде, в парке Сталина. Народу здесь было чуть больше, чем в первый раз — благо погода располагала. Лето уж совсем вступило